В 2015 году на окраине Санкт-Петербурга нашли расчленное тело. Жители ближайших домов предположили, что убитой могла быть 79-летняя Валентина Уланова — несколько дней ее не видели. Когда полиция пришла к квартире Улановой, дверь открыла ее подруга — 68-летняя Тамара Самсонова. Следователи обыскали квартиру и нашли дневник Самсоновой. Там она на трех языках подробно рассказывала о своей жизни — и об убийствах, которые совершала много лет. Подробности истории — в тексте «Холода».
Вечером 26 июля 2015 года на окраине Санкт-Петербурга, в Купчино, прогуливающаяся с собакой жительница района обнаружила странный сверток. Она шла через Купчинский сквер, когда собака подбежала к пруду и начала копаться в мусоре. Женщина подошла ближе и увидела штору для ванной, в которую было завернуто человеческое тело — без головы и конечностей.
Прибывшие на место сотрудники полиции обошли окрестности и обнаружили полиэтиленовый пакет с ногами недалеко от сквера рядом с жилым домом.
Местные жители сообщили, что уже несколько дней не видели 79-летнюю Валентину Уланову, которая жила неподалеку. Полиция пришла к ней в квартиру, но дверь открыла 68-летняя Тамара Самсонова — худенькая рыжеволосая пенсионерка. Она сказала, что ухаживает за Улановой, — якобы та из-за возраста и плохого здоровья нуждается в помощи.
Полицейские не поверили и зашли внутрь. В коридоре и на кухне были бурые пятна. Следы крови были и в ванной. Там же лежала пила, а шторка отсутствовала. Самсонову задержали.
«Яркая, бойкая и эрудированная»
О прошлом Самсоновой известно только с ее слов. Она родилась в 1947 году в городе Ужур Красноярского края. После школы переехала в Москву — там якобы поступила в Институт иностранных языков имени Мориса Тореза, где училась на филолога. По словам знакомых, Самсонова хорошо говорила на английском и немецком языках.
В Санкт-Петербург Тамара переехала в 1971 году. В тот же год вышла замуж за Алексея Самсонова, а позже перебралась к нему в квартиру, где жила все следующие годы. Он работал на авторемонтном заводе, а она устроилась дежурной по этажу в гостиницу «Европейская» — сейчас это пятизвездочный «Гранд Отель Европа» на Невском проспекте.
Самсонова рассказывала, что у них с мужем были близкие отношения: «Я была ему как мать, он мне — как сын». Однако окружающие думали иначе: «Тамара часто не пускала в дом своего мужа Лешу. Бывало, он сидел на лавочке до самой ночи. Весь такой жалкий, худой, рыжий, беззубый, с тряпичной сумкой», — рассказывала соседка по имени Людмила журналистам.
В 1996 или 1997 году Самсонова с мужем пришли на прием к психиатру. Самсонова показалась врачу «яркой, бойкой и эрудированной», а муж, напротив, «убогим, забитым и дебиловатым». «Рыженький, маленький, невзрачненький мужичок. Тихий, как мышонок», — говорила Людмила. По ее словам, Самсонова жаловалась на мужа: утверждала, что он «ненормальный, все вещи изрезал ножницами». Однако другие соседи также говорили, что Алексей был «очень тихим человеком», а Самсонова его «затюкала».
В начале 2000-х годов муж Самсоновой пропал. Его исчезновение она объясняла по-разному: кому-то говорила, что ушел к другой женщине, кому-то — что умер от цирроза печени. Детей у Самсоновой не было, о ее родственниках окружающие тоже ничего не знали.
Соседка Марина познакомилась с Самсоновой 15 лет назад, когда въехала в квартиру в том же доме. «У нас не было тогда стационарного телефона. Приходилось звонить от соседей. Первой, к кому я постучалась, была Тамара Самсонова. Выпили кофе на кухне, поговорили», — говорила она журналистам. Почти сразу Марина заметила в поведении новой знакомой «странности»: «Кто-то, по ее словам, постоянно приходил к ней домой, резал одежду. В подтверждение показала мне халат, на котором из-за изношенности образовалась дырка, — вспоминала она. — А дверь она открывала мне, только если я стучала особым, условленным заранее образом». По словам Марины, Самсонова часто сидела на подоконнике у распахнутого окна первого этажа — читала книгу или загорала топлес.
Самсонова постоянно говорила соседям, что ей не хватает денег. Еще в начале 2000-х она стала сдавать одну из комнат в двушке на первом этаже, а во второй жила сама. Однако постояльцы почему-то быстро съезжали. «Помню, жили у нее девушка с парнем, студенты, потом женщина с ребенком, двое мужчин. Только больше месяца у нее никто из квартирантов не задерживался, — рассказывала журналистам Людмила, соседка Самсоновой. — Она мне лично жаловалась: „Представляешь, они хотят пользоваться не только ванной, но и плитой! И все такие грязнули“. С кем-то могла и повздорить».
Со временем окружающие стали замечать все больше странностей. Днем Самсонова почти все время находилась дома, а вот ночью выходила «погулять»: царапала стены и двери, ковыряла замочные скважины, заглядывала в почтовые ящики и звонила жильцам в двери. Она ходила босиком по подъезду и улице даже зимой. Еще она постоянно бормотала что-то под нос, а вслух говорила бессвязно.
Больше всего Самсонова конфликтовала с соседями со второго этажа. «Она им житья не давала, постоянно стучала по батарее: ей казалось, что их собака громко цокает когтями по линолеуму, — вспоминала Людмила. — Потом она стала утверждать, что соседи грозятся ее убить, режут ножницами ее вещи, крадут ее драгоценности».
Соседи добивались, чтобы Самсонову положили в психиатрическую больницу, и собирали подписи. В январе 2015 года ее действительно увезли санитары. Однако уже в марте она выписалась.
После возвращения из психиатрической клиники Самсонова писала в дневнике, что чувствует себя неважно: ее мучили бессонница и странные голоса. И сильно беспокоило одиночество.
Чтобы не жить одной, Самсонова даже наврала сотруднице собеса, что в ее квартире идет ремонт и дома нет даже дивана и холодильника. Та предложила на время пожить в другом месте и попросила свою знакомую, жившую в трех домах от Самсоновой, приютить ее у себя. Так она познакомилась с Валентиной Улановой, 79-летней пенсионеркой, которая, по словам знакомых, «любому готова была помочь», — не осталась равнодушной и к «проблеме» Самсоновой.
«Бери свою банку кофе и пей его дома»
Уланова была блокадницей, родителей которой расстреляли во время репрессий, поэтому она получала хорошую пенсию — в отличие от Самсоновой. Она стала помогать новой подруге.
«Эта Тамара пришла в наш дом практически босой и голой. Какое-то тряпье на ней было. Валя и сама ей собрала одежды, и меня просила — мол, посмотри, может, что-то есть у тебя ненужное, Томе отдать», — говорила журналистам подруга Улановой Наталья Федотовская. В благодарность Самсонова регулярно покупала к чаю конфеты и печенье. «Люблю Валю, она хорошая, она меня кофе напоила», — писала Самсонова в дневнике.
Жить у Улановой ей нравилось: бессонница прошла, она начала хорошо питаться. «Я восстановилась и стала посещать город, музеи, парки, театры, пригороды», — позже рассказывала она. А вот Уланова все больше уставала от квартирантки: та крайне редко мыла полы и не убирала за собой. «Если и делала что-то, то совершенно неадекватно. Вот пример: как-то раз она помыла полы и той же тряпкой протерла стол! — вспоминала одна из знакомых Улановой. — Сосед Вали, который в тот момент был в гостях у нее и наблюдал картину, Самсоновой сказал: мол, ты что делаешь? А та только отмахнулась».
Пошел четвертый месяц совместной жизни, а Самсонова съезжать так и не планировала. Тогда Уланова не вытерпела.
«„Возвращайся к себе домой, тебе, наверное, там ремонт сделали. Очень я устала с тобой“, — позже вспоминала Самсонова тот разговор. — Говорит: „Бери свою банку кофе и пей его дома“». Самсонова «была в панике» — дома ей «очень страшно жилось», и возвращаться туда она никак не хотела.
«Омерзительно липкая»
22 июля 2015 года Самсонова поехала гулять в город Пушкин. В местной аптеке купила феназепам — транквилизатор, оказывающий снотворный эффект. «За большие подарки» продавщица отпустила препарат без рецепта. На обратном пути, уже в Купчино, Самсонова зашла в супермаркет за салатом оливье — знала, что Уланова его очень любила. В тот же день она добавила в салат всю пачку феназепама, 50 таблеток, и предложила его Валентине, а сама пошла спать.
Проснулась она в третьем часу ночи и пошла на кухню — проверить Уланову. Та лежала на полу и, по словам Самсоновой, уже была мертва. Тогда она взяла два ножа и пилу и стала расчленять тело. Делала это прямо на кухне: перенести тело в ванную не хватило сил.
На следующий день в дверь квартиры Улановой позвонила соцработница. Самсонова в этот момент вытирала с пола кровь. «Я ей через дверь говорю, что Валентина Николаевна уехала в Колпино хоронить свою подругу. Она: „Впустите меня“. А я ей говорю, что у меня ключей нет. И она ушла», — позже вспоминала она.
Подруга Улановой Наталья Федотовская заметила ее пропажу раньше полиции. «Мы с ней дружили тысячу лет. И всегда были на связи. Каждый день почти созванивались, ходили в гости друг к другу — благо живем на одной лестничной клетке, — говорила она журналистам. — Но в прошлый четверг [23 июля] Валя перестала брать мобильник, перестала отвечать на домашний. Это все было очень странно». Федотовская пошла в квартиру к подруге. Самсонова пустила ее внутрь, после чего сразу закрыла дверь на замок.
Самсонова уверяла, что Валентина Уланова «напилась», а потом «проспалась и куда-то ушла». Федотовская не поверила. По ее словам, Самсонова была «омерзительно липкой»: «Начала мне рассказывать, какая я замечательная, как она мне признательна, что я за Валю волнуюсь. Даже успокаивала меня! Но смотрела при этом очень странно», — вспоминала Федотовская.
Она обратила внимание, что в квартире работают оба холодильника — хотя второй шумный, и Уланова включала его, только когда размораживала первый. Однако тогда она еще не догадалась, что находилось в том холодильнике.
Не обнаружив подругу, Федотовская собралась звонить в полицию. Самсонова умоляла не делать этого: «Тамара бормотала: „Мне здесь хорошо дышится, тут так спокойно, я так здесь хорошо себя чувствую! Пока Валиных родственников найдут, я бы здесь пожила еще с полгодика“, — вспоминала Федотовская. — Тут меня как обухом ударили по голове, я спрашиваю: „Так вы что, знаете, что Вали уже нет в живых?..“».
Однако первым делом она позвонила не в полицию, а председателю ТСЖ — тот посоветовал подождать еще сутки: вдруг Уланова «объявится».
В 2:21 ночи 25 июля камера видеонаблюдения засняла, как пенсионерка в платочке и синем дождевике волокла по лестнице объемный сверток. Через 10 минут она вернулась, а еще через четыре минуты спустилась вновь — в руках тащила хозяйственную сумку. В 3:54 пенсионерка снова появилась в поле зрения камеры — на этот раз с металлической кастрюлей, накрытой белой крышкой. Перед выходом она поставила кастрюлю на пол, чтобы нажать на кнопку и открыть дверь.
Позже пенсионерку опознали — это была Тамара Самсонова, а в кастрюльке она выносила из дома голову Валентины Улановой.
Один из свертков Самсонова оставила у мусорного бака около соседнего подъезда. «Самсонова знала о том, что мусор вывозят именно по субботам и именно в 6 утра. Расчет на то, что их [останки] почти сразу увезут на полигон», — предположила соседка Улановой. На записях с камер видно, что в шесть утра действительно приехала машина, куда дворник закинул оставленный Самсоновой пакет.
Дневник и книга по эзотерике
4 августа в районе 10 часов утра к девятиэтажке по улице Димитрова подъехали криминалисты. С болгаркой и другими инструментами они вошли в двушку на первом этаже, где жила Самсонова до переезда к Улановой. Квартира была завалена вещами: все поверхности занимали коробки, пакеты, одежда, бумаги. На столе у окна стояли горшки с почти завядшими цветами. В помещении неприятно пахло.
Обыск продолжался более трех часов. Криминалисты нашли дневник Самсоновой, где она писала в основном на немецком, хотя есть записи и на русском и английском языках. Пенсионерка фиксировала все, что делала в течение дня, — каждое действие нумеровала. «Встаю в пять утра. Пью кофе. Затем делаю работу по дому. Мои деньги 20+2+1550 и мелочь … Затем я еду на „Витебский“ и посещаю „Ленту“, — писала Самсонова на немецком. — Сплю не очень хорошо. Захожу домой, затем еду купить кофе и иду на фильм „Одной левой“ и покупаю еду… Я иду к „Авроре“ <…> покупаю пастилу и сижу возле Ф. Вокзала. Каждый день я бываю дома. Звоню О, Рае и Н. А. и ем в столовой».
Самсонова также записывала в дневник свои обиды на знакомых: например, заподозрила в колдовстве соседку — из-за того, что та плохо на нее посмотрела.
«Я вижу страшное. Эта женщина гений. Я пью к-л. Сплю, много ем… Я думаю эта женщина посещает мою комнату. Пью кофе, потом иду в Лабас, покупаю еду, эта женщина Е. П. встречает меня. Это страшно», — писала Тамара.
Размышляла Самсонова и о способах мести — например, отравить ядом или отрубить голову.
Подняв архивные дела, следователи узнали, что в 2003 году в этом районе уже находили тело без головы и конечностей, и предположили, что к убийству могла быть причастна Самсонова. Позже это подтвердили результаты обыска: в кухне под плинтусом обнаружили старые следы крови, а на шкафу в комнате — потертую эзотерическую книгу с вырванными страницами. Именно эти страницы нашли рядом с останками в 2003 году. Кроме того, в дневнике Самсонова в точности описала татуировку погибшего — звериный оскал и два скрещенных кинжала.
Она была набита на теле 32-летнего Сергея Потянина. Он приехал в Санкт-Петербург из Норильска и снимал комнату у Самсоновой. 6 сентября 2003 года они поссорились, после чего она убила квартиранта, расчленила и спрятала останки. Вероятно, Потянин тоже умер от отравления, потому что соседи Самсоновой не сообщали о подозрительных звуках из ее квартиры. Сама она убийство не отрицала: «Он мне надоел», — сказала она на допросе.
Призналась Самсонова и в других убийствах. Например, она сказала, что в 2000 году убила своего квартиранта Володю — тело расчленила и разложила по пакетам, которые разнесла по району. Всего в ее дневнике содержалась информация о 10 убийствах. Однако следователи не вменяли Самсоновой эти преступления, поскольку тела так и не были найдены.
«Может, я выйду?»
Днем 29 июля Самсонову доставили в зал суда. В обвинение вошло только убийство Улановой. На суде она обратилась к журналистам: «Я так и знала, что придете. Позор мне на весь город», — и послала в камеры воздушный поцелуй. В ответ на слова судьи «Вы имеете право на реплику», Самсонова, сидящая за стеклом, сказала: «Здесь душно. Может, я выйду?»
Судья удовлетворил ходатайство следствия о заключении Самсоновой в СИЗО. Решение она встретила аплодисментами: «Я 77 раз подумала об этом убийстве. Я хочу в тюрьму. Я убила, потому что соседка долго меня мучила, — говорила она. — Я готовилась к этому суду десятки лет. Это все осознанно. Выхода жить нет. Этим убийством я поставила точку». Вскоре, однако, она начала отрицать обвинения.
В августе Самсонову из СИЗО перевели в психиатрическую клинику, чтобы провести психолого-психиатрическую экспертизу. Эксперты пришли к выводу: «Обвиняемая признана невменяемой, как в момент инкриминируемого ей деяния, так и в настоящее время, представляет опасность для себя и других лиц».
В августе 2016 года прокуратура сообщила, что Самсонова страдает от «хронического психического расстройства в форме параноидной шизофрении».
27 марта 2017 года ее приговорили к принудительному лечению — на тот момент она уже находилась под охраной в клинике в Казани, где и должна была оставаться дальше. Из-за диагноза Самсонову освободили от уголовной ответственности. Гражданский иск суд не удовлетворил — компенсацию морального вреда родственники Валентины Улановой так и не получили.
В 2019 году сотрудники казанской клиники подтвердили, что Самсонова жива и «все так же содержится у них» — «отпускать ее никто не планирует», поскольку для этого «нет никаких оснований».
